Алексей Жемчужников

Полевые цветы на зеленом лугу... Безучастно на них я глядеть не могу. Умилителен вид этой нежной красы В блеске знойного дня иль сквозь слезы росы; Без причуд, без нужды, чтоб чья-либо рука Охраняла ее, как красу цветника; Этой щедрой красы, что, не зная оград, Всех приветом дарит, всем струит аромат; Этой скромной красы, без ревнивых забот: Полюбуется ль кто или мимо пройдет?.. Ей любуюся я и, мой друг, узнаю Душу щедрую в ней и простую твою. Видеть я не могу полевые цветы, Чтоб не вспомнить тебя, не сказать: это ты! Тебя нет на земле; миновали те дни, Когда, жизни полна, ты цвела, как они... Я увижу опять с ними сходство твое, Когда срежет в лугу их косы лезвие...

Морозный, тусклый день рисует предо мной Картину зимнюю красы необычайной; Покрытый инеем, недвижен сад немой. Он замер, весь объят какой-то белой тайной.

Движенья ищет взор, переходя вокруг С предмета на предмет; но тщетно: сад не дышит; И, силясь уловить хоть мимолетный звук, Слух напрягается, но ничего не слышит...

На той же я сижу скамейке, Как прошлогоднею весной; И снова зреет надо мной Ожившей липы листик клейкий.

Опять запели соловьи; Опять в саду - пора цветенья; Опять по воздуху теченье Ароматической струи.

На всё гляжу, всему внимаю И, солнцем благостным пригрет, Опять во всем ловлю привет К земле вернувшемуся маю.

Вновь из соседнего леску, Где уже ландыш есть душистый, Однообразно, голосисто Ко мне доносится: ку-ку!..

За цвет черемухи и вишни, За эти песни соловья, За всё, чем вновь любуюсь я,- Благодарю тебя, всевышний!

Взгляни: зима уж миновала; На землю я сошла опять... С волненьем радостным, бывало, Ты выходил меня встречать.

Взгляни, как праздничные дани Земле я снова приношу, Как по воздушной, зыбкой ткани Живыми красками пишу.

Ты грозовые видел тучи? Вчера ты слышал первый гром? Взгляни теперь, как сад пахучий Блестит, обрызганный дождем.

Среди воскреснувшей природы Ты слышишь: свету и теплу Мои пернатые рапсоды Поют восторженно хвалу?

Сам восторгаясь этим пеньем В лучах ликующего дня, Бывало, с радостным волненьем Ты выходил встречать меня...

Но нет теперь в тебе отзыва; Твоя душа уже не та... Ты нем, как под шумящей ивой Нема могильная плита.

Прилившей жизнью не взволнован, Упорно ты глядишь назад И, сердцем к прошлому прикован, Свой сторожишь зарытый клад...

С тех пор как мир живет и страждет человек Под игом зла и заблужденья,- В стремлении к добру и к правде каждый век Нам бросил слово утешенья. Умом уж не один разоблачен кумир; Но мысль трудиться не устала, И рвется из оков обмана пленный мир, Прося у жизни идеала... Но почему ж досель и сердцу, и уму Так оскорбительно, так тесно? Так много льется слез и крови? Почему? Так всё запугано, что честно? О, слово первое из всех разумных слов! Оно, звуча неумолимо, Срывает с истины обманчивый покров И в жизни не проходит мимо. Да! почему: и смерть, и жизнь, и мы, и свет, И всё, что радует и мучит? Хотя бы мы пока и вызвали ответ, Который знанью не научит,- Всё будем требовать ответа: почему? И снова требовать, и снова... Как ночью молния прорезывает тьму, Так светит в жизни это слово.

Средь сонма бюрократов умных Я лестной чести не искал Предметом быть их толков шумных И поощряющих похвал.

Я знал их всех; но меж народом Любил скрываться я в тени, И разве только мимоходом Привет бросали мне они.

Моих, однако, убеждений Благонамеренность ценя, Иной из них, как добрый гений, Порою в гору влек меня.

Казалось, к почестям так близко И так легко... да, видно, лень Мешала мне с ступени низкой Шагнуть на высшую ступень.

Мы не сошлись... Но в нраве тихом Не видя обществу вреда, Они меня за то и лихом Не поминают никогда.

О, я достоин сожаленья! К чему же я на свете жил, Когда ни злобы, ни презренья От них ничем не заслужил?

Когда душа, расправив крылья, Дерзает выспренний полет, И я взнесусь не без усилья Во область чистую высот,- Как мяч, взлетевший ввысь невольно, К земле я падаю, спеша; И снова в узах жизни дольной Задремлет грешная душа.

Мне во дни печали ум мой рисовал Грустную картину: Зимний день в деревне. Я один. Настал Час моей кончины...

И в окно гляжу я: вихрь не унялся, Все сердито воет; Уж мой дом он скоро, снегом занеся, От прохожих скроет.

Вкруг меня так пусто, словно край земли - Мой приют далекий... Расстаюсь я с жизнью, ото всех вдали, В тишине глубокой...

В родной семье певцов почтен не будешь ты Ни шумной славою, ли славой долговечной; Но ты оставишь след возвышенной мечты, И скорби искренней, и думы человечной.

Уж, видимо, ко сну природу клонит И осени кончается пора. Глядя в окно, как ветер тучи гонит, Я нынче ждал зимы еще с утра.

Неслись они, как сумрачные мысли; Потом, сгустясь, замедлили свой бег; А к вечеру, тяжелые, нависли И начали обильно сыпать снег.

И сумерки спуститься не успели, Как всё - в снегу, куда ни поглядишь; Покрыл он сад, повис на ветвях ели, Занес крыльцо и лег по склонам крыш.

Я снегу рад, зимой здесь гость он редкий; Окрестность мне не видится вдали, За белою, колеблющейся сеткой, Простертою от неба до земли.

Я на нее смотрел, пока стемнело; И грезилось мне живо, что за ней, Наместо гор,- под пеленою белой Родная гладь зимующих полей.

«Жарко, дедушка! Вставай-ка! Ты под солнцем целый день... Вон прохладная лужайка И кругом от кленов тень».

— «Не прельщайте тенью, дети; Нет, я с солнца не сойду! Знаю сам, что клены эти Хороши в моем саду.

Им годов теперь немало,— Мне ровесники они... Отдохните вы, пожалуй, В освежающей тени;

Но прохлады не хочу я; Этот зной меня живит. Может быть, теплом врачуя, Солнце дни мои продлит.

О небесное светило! Озаряй меня и грей На краю сырой могилы, У предела ясных дней!

Дорожить нас старость учит В жизни солнечным теплом. Будет время!.. Как умрем — В холодке лежать наскучит...»

Небо висит надо мною, прозрачно и сине; Ходят внизу облака... Слава осеннему утру на горной вершине! С сердца спадает тоска.

Вижу далекие горы, долины, озера, Птиц подо мною полет; Чую, что за растущею силою взора Сила и духа растет.

Крепнет решимость — расстаться с привычкою горя, Волю воздвигнуть мою; Мыслью спокойной я жизнь, не ропща и не споря, Как она есть признаю.

Холодно, мрачно, пустынно без милого друга; Нет ее нежной любви... Что же! Быть с ласковой жизнью в ладу — не заслуга. Жизнью скорбящих живи!

Горные выси внезапную бодрость мне дали... Друг мой, любивший меня, Ты, чья душа мне светила в дни бед и печали Пылом святого огня,—

Благословеньем своим и теперь помоги же Другу в духовной борьбе! Кажется мне, в это утро, что к небу я ближе, Ближе я также к тебе.

Блестящ и жарок полдень ясный, Сижу на пне в лесной тени... Как млеют листья в неге страстной! Как томно шепчутся они!

О прошлом вспомнил я далеком, Когда меня июльский зной, Струясь живительным потоком, Своей разнеживал волной.

Я с каждой мошкой, с травкой каждой, В те годы юные мои, Томился общею нам жаждой И наслажденья, и любви.

Сегодня те же мне мгновенья Дарует неба благодать, И возбужденного томленья Я приступ чувствую опять.

Пою привет хвалебный лету И солнца знойному лучу... Но что рождает песню эту, Восторг иль грусть,— не различу.

Приветствую тебя, веселая весна! Блестя, звуча, благоухая, И силы жизненной, и радости полна,— Как ты красива, молодая!

Лицом к лицу с тобой один бродя в лесу И весь твоим подвластен чарам, Советы я себе разумные несу, Как подобает людям старым.

Я говорю себе: «Смотри почаще вниз; Везде цветок увидишь нежный; Душистых ландышей здесь массы; берегись, Чтоб их не смять ногой небрежной.

Старайся уловить и света, и теней Игру в причудливых узорах, И кашель сдерживай, чтоб слышались ясней Напевы птиц и листьев шорох».

Орел взмахнет могучими крылами И, вольный, отрешившись от земли, О немощных, влачащихся в пыли, Не думает, паря под небесами...

Но, от мертвящей лжи освободясь И окрыленный мыслью животворной, Когда для сферы светлой и просторной Ты, возлетев, покинешь мрак и грязь;

Когда почувствуешь, как после смрадной И долго угнетавшей тесноты Трепещет грудь от радости, и ты Вдыхаешь воздух чистый и прохладный,-

О, ты начнешь невольно вспоминать О доле смертных, темной и ничтожной! Взирая сверху, будет невозможно Тебе, счастливому, не пожелать,

Чтоб братьев, пресмыкающихся долу, Свет истины скорей освободил!.. Когда ж они, без воли и без сил, Не будут твоему внимать глаголу,-

С высот своих ты властно им кричи! Окованных невежественным страхом, Заставь ты их расстаться с тьмой и с прахом И смелому полету научи!..

Зиму жизни озаряет Отблеск вешний. То, что было, Юность нам напоминает; Потому оно и мило.

Мне седьмой идет десяток; Свой роман я кончу скоро. В нем немало опечаток И умышленного вздора;

Но я, путь свершая жизни, Много слышал, много видел; Много я в моей отчизне И любил, и ненавидел.

Живы все воспоминанья! Вижу в прошлом, будто ныне, Пробужденье в нас сознанья — Словно выход из пустыни.

Сколько ввысь и вширь стремлений! Но задержек сколько вместе!.. Всё же болей или меней Не стояли мы на месте.

Наконец пора приспела: Мы прославились на деле И в лицо Европе смело, Как родне своей, глядели.

Но эпохи этой славной Всё вспомянутое мною Было, собственно, недавно; Нынче ж веет стариною.

Мы, шагнув еще немножко, К временам вернемся давним. Европейское окошко Закрывается уж ставнем.

Ржа доспехов, пыль архива В жизни внутренней и внешней; Звук старинного мотива; Утро жизни; отблеск вешний...

Так всё нынче повторяет, Что давно уж с нами было, Юность так напоминает, Что должно быть очень мило!